Самородок из Яковлевки (статья)

Имя поэта-самородка Михаила Тимонина (1910 – 1977) из соседней с Саровом Яковлевки известно пока мало. Но придет время, и оно бесспорно займет место рядом с именами Есенина и Рубцова: настолько глубок и самобытен его талант. В отличие от двух гениев, он прожил счастливую и, в общем-то, долгую жизнь, хотя на его долю выпало немало испытаний. Одна глухота и участие в войне чего стоят…
Ниже публикуется статья о поэте ветерана ВОВ, известного саровского ученого и краеведа, лауреата Ленинской премии Анатолия Ивановича Герасимова.

«Я опросил многих саровчан, знают ли они что-нибудь о самобытном и талантливом поэте Михаиле Алексеевиче Тимонине, нашем земляке из Присаровья. Утвердительно не ответил ни один. А, между прочим, те немногие, кто когда-то соприкоснулся с его творчеством, уже никогда не забудут его светлую своеобразную лирику с особенным оригинально сформированным взглядом на, казалось бы, обыденные явления и предметы. И очень жаль, что трудные жизненные обстоятельства привели мальчишку еще в младенчестве к, по существу, инвалидности – глухоте, что не позволило ему учиться и окончить хотя бы начальную школу. Можно только фантазировать, пытаясь представить себе, сколь много прекрасных стихотворных произведений мог бы сочинить Михаил, получи он высшее филологическое образование и проживи дольше отпущенных ему 67 лет!

Мое же знакомство с творчеством поэта произошло так. В период 2005-2010 годы я являлся (по совместительству и без оплаты) членом редколлегии очень известного (думаю, всемирно) журнала «Атом», качественно, красочно и содержательно издаваемого во ВНИИЭФ с 1994 года и ставшего, по сути, брендом института. Например, в Америке журнал выписывает библиотека конгресса США и сразу же переводит на английский язык, тиражируя в таком виде. В каждом выпуске журнала мы старались наряду с представлением основных материалов по истории создания ядерного оружия, новым направлениям развития физики, наукоемким технологиям и т.д. давать в конце интересную для читателей информацию общего характера, расширяющую их кругозор и чаще всего связанную с Саровом и Присаровьем. Например, были такие публикации: «Пешеланьская шахта», «Заветы преподобного Серафима», «Тихий Темников и его знаменитый оркестр», «Художники Сарова», «Ирина Егорова и ее стихи», «Весточки из прошлого», «Лицеисты Сарова – «потешные» физики». Поэтому когда я случайно услышал в 2007 году, что недалеко от Сарова жил и творил такой человек, выходец из бедной крестьянской многодетной семьи из деревни Яковлевка, что лежит на пути в 3 км от Дивеево, то меня очень заинтересовала эта личность и, особенно, его поэзия, как возможность дать обо всем этом информацию в «Атоме» и, конечно, привести его стихи.

Я поехал в Яковлевку, чтобы из уст деревенских жителей услышать подтверждение о таком человеке. И несколько пожилых людей, еще знавших Михаила, встречавшихся и говоривших с ним, рассказали мне многое о нем, как о почти глухом сельчанине с «чудинкой», со своим особым взглядом на людей, на природу и явления в ней, на события. «Стихи так и пёрли из него», – призналась мне одна бабушка. Но чтобы документально и побольше собрать сведений и легенд о Михаиле, сравнить их между собой и уяснить истину в них, пришлось не один раз побывать в Яковлевке. Там же мне и рассказали, что в районной Дивеевской библиотеке хорошо знают о Тимонине как о поэте и, возможно, имеются его стихи. Действительно, работники библиотеки много поведали мне о Михаиле, что он неоднократно бывал у них, что можно «поднять» подшивки районных газет и найти там ряд опубликованных стихотворений поэта. Но целесообразнее всего ознакомиться с единственным во всей Нижегородской губернии и Дивеевском районе экземпляром сборника стихов Тимонина под названием «Молодой апрель», изданным в Москве в середине прошлого столетия после Великой Отечественной войны и привезенным затем на родину Михаилом и лично подаренным этой библиотеке. Но дать сборник они не могут, так как очень берегут его и хранят как реликвию. В очередной раз я приехал в библиотеку уже с ксероксом, и мне позволили под контролем работниц переснять особо понравившиеся стихи. Там же мне сказали, что творчеством поэта в свое время очень интересовался родившийся в Яковлевке Чуркин Иван Николаевич, работавший несколько лет в районной газете Дивеева, а затем директором средней школы, преподавая одновременно русский язык и литературу. До недавнего времени он являлся руководителем пресс-службы главы города Сарова. Я познакомился с Иваном Николаевичем, и он много пересказал мне о Тимонине. Поэтому кратко представить в журнале «Атом» Тимонина как поэта, привести для примера несколько его стихотворений и оценить их, наиболее точно и ярко охарактеризовав, я попросил Ивана Николаевича, ибо как писатель он явно это сделает наиболее качественно. И такая публикация в «Атоме» №37, 2008 год, на трех страницах была приведена, вызвав большой интерес о малоизвестном земляке и определенный резонанс у губернского руководства, о чем будет изложено ниже. Но перед этим и представлением ряда стихотворений Михаила, я кратко расскажу о его жизненном становлении, наиболее достоверно вычленив эти сведения из многих услышанных от других людей разноречивых пересказов и легенд о нем.

Миша Тимонин родился в 1910 году пятым ребенком в бедной малоземельной крестьянской семье в деревне Яковлевка. В семье были постоянные нехватки, посему отец Михаила еще до революции решил переселиться в Сибирь, на новые земли, где надеялся обрести свое мужицкое счастье. Продав немудреное имущество и дедовскую избу, семья двинулась в долгую дорогу. Значительную ее часть Тимониным пришлось пройти пешком, причем маленького Мишу отец или мать несли на руках. В пути ребенок несколько раз заболевал, осложнением после одного из которых и явилась сильная потеря слуха. Добравшись до Алтая, семья поселилась в селе недалеко от Барнаула. Но желаемого счастья Тимонины на новом месте не нашли. А вскоре началась Гражданская война. Нервные перегрузки и трудности сломили мать поэта, женщину душевно ранимую и не очень физически крепкую. Она заболела и вскоре умерла. Сразу за ней умер один из братьев Михаила. Удрученный всем этим отец на семейном совете сказал: «Да, надо возвращаться назад, на родину. А то, ну-ка и я помру? И останетесь вы одни на чужбине». Добирались и шли очень долго. Наконец, измученные дорогой все увидели колокольню Свято-Троицкого Дивеевского женского монастыря. Знакомые и родные встретили вернувшихся приветливо. Помогли чем могли, снабдили картошкой, кое-какой одежонкой, а также выделили место для строительства избы, где отец – Алексей Андреевич – и начал ставить дом.
Трудолюбия Тимонину-старшему было не занимать. Жилье оказалось бревенчатой добротной избой с русской печью и «голландкой» в горнице, которую впоследствии поэт увековечил во многих своих стихотворениях. Постепенно приходил в семью и некий достаток.

Когда Мише сравнялось 9 лет, отец снарядил его в Дивеевскую начальную школу. Но уже на третий день ученик рано вернулся из школы с запиской от директора, в которой тот писал, что Мише нет смысла ходить на учебу, так как он ничего не слышит из объяснений учительницы. Поход отца с Мишей в Дивеевскую больницу к известному врачу по ЛОР-заболеваниям очень огорчил родителя: «К сожалению, вы слишком поздно решили лечиться. Теперь сделать уже ничего нельзя». И пришлось мальчишке остаться на осень и зиму дома, помогая отцу по хозяйству. И он очень завидовал обоим старшим братьям и сестре, которые готовили дома школьные задания: учили вслух стихи, писали, решали примеры и задачи, много читали, в том числе взятые в библиотеке книги. Он садился рядом и старался по движению губ и мимике лица угадать произнесенные слова, быстро достигнув в этом успеха. Правда, при этом оказалось, что, если громко кричать непосредственно в ухо, то слова были слышны и понятны. Огромная жажда постичь чтение, письмо и арифметику привели к тому, что старший брат Василий взялся учить Мишу этим премудростям. Они уходили в хлев, баню или на улицу, где громко кричали, не мешая другим. Брат оказался талантливым и терпеливым учителем, много рассказывал Мише о творчестве Пушкина, Ершова, Лермонтова, Кольцова. Некрасова, помогал вслух заучивать стихи, что особо охотно делал подопечный, быстро запоминая их и развивая любовь к русской поэзии. Обладая отменной прирожденной памятью, усидчивостью и терпением, Миша буквально за месяц освоил чтение. Братья и сестра приносили ему из школьных библиотек книги, которые он «глотал» ночами, пересказывая затем их содержание домашним и даже начал сам складывать рифмы, а, постигнув письмо, и записывать их.

На следующий год, весной отец отдал сына в подпаски. Собрав рано утром узелок с нехитрой домашней снедью, взяв тетрадь и карандаш, а иногда и книгу, Миша с основным пастухом прогоняли через деревню колхозное стадо, забирая в него и личный скот крестьян. В обильных с разноцветью лугах по берегам речки Вичкинзы и живописным лесным полянам наблюдая за явлениями природы, хорошо и продуктивно думалось и сочинялось, много писалось, хотя коряво и с ошибками.
К стихотворным опытам сына-подпаска отец отнесся неприязненно и равнодушно («Нечего заниматься чепухой, мы не баре»). И быть бы Михаилу простым колхозником до конца дней, если бы не возникли новые семейные обстоятельства. Отец вторично женился; мачеха оказалась женщиной трудолюбивой и основательной, к детям относилась с пониманием, но вот с Михаилом отношения не сложились: какой-то он был, на ее взгляд, не как все. Встанет утром рано и часами смотрит, как разгорается заря, как всходит потом солнце. Или уставится на огороде либо улице на цветок и тоже долго стоит неподвижно и глядит на него, как летают вокруг и садятся на лепестки пчелы и всякие насекомые. Отсюда и пошли взаимные непонимания с мачехой, разные упреки и невзгоды, хотя Миша старался несколько лет терпеть все это, продолжая составлять стихи. Вечерами, возвращая стадо обратно в деревню, Михаил нередко раздавал сельчанам стихи, вырывая из тетради странички с ними, а иногда останавливался и громко наизусть произносил их. Некоторые жители переправляли странички с текстами в редакцию районной газеты, и она публиковала их на своих полосах, хваля необычность рифм и сравнений.

Став совершеннолетним, Михаил иногда проявлял строптивость, отпрашивался у пастуха на несколько дней и уходил пешком за 60 верст в Арзамас. Ночевал на вокзале или коротал ночи на городских скамейках. Заходил неоднократно в редакцию «Арзамасской правды».
В зимнее время Миша не бездельничал, его привлекали ко многим колхозным работам. Так, он чистил скотные дворы, вывозил навоз на поля и разбрасывал его по ним. Много плотничал, занимался кладкой домашних печей и в банях.

Но дома с мачехой общего языка так и не находил. Совсем плохо ему стало в 1936 году, когда скончался отец. Стихи писать мачеха запретила окончательно. И тогда Михаил уехал в Горький, где был принят разнорабочим на автозавод с предоставлением общежития. В заводской многотиражке неоднократно печатались его стихи. Как-то в один из приездов на производство с ним познакомился сам В.И.Лебедев-Кумач, сказав: «Все нынешние деревенские поэты пишут «под Есенина». А у этого свой голос, поразительный и душевный».

Когда началась Великая Отечественная война, Тимонина тоже призвали в армию, в саперные войска. Попадал он неоднократно и под артобстрелы, и под бомбежки. Вспоминать о войне он не любил. Предпочитал писать о мирном голубом небе, о бескрайних просторах полей, о нашей среднерусской природе, о солнечной весне.
После войны фронтовик Тимонин остановился в Москве, на родину не поехал. Поиски работы привели его в театр Советской Армии, работал истопником (отопление было печное), с предоставлением здесь же для жилья – небольшой каморки со столом, стулом и лежаком. Днем Михаил заготавливал дрова, пилил и колол, а вечерами, когда отзвучат аплодисменты, артисты покинут театр и здание наполнится тишиной, Михаил затапливал печь и садился у ее открытой дверцы. И вставали перед глазами родные места, картинки из детства… Фронтовик доставал из кармана гимнастерки тетрадку, слюнявил химический карандаш – и рождались стихи о весеннем дожде, о лесных полянах, о родных яковлевских лугах и просторах.

В один из таких поздних вечеров вдруг кто-то тронул за плечо сидящего и пишущего Михаила. Оглянулся – стоит рядом симпатичная женщина и что-то говорит. Он показал на ухо и сказал, что плохо слышит. «Что это пишет фронтовик в своей тетрадке?» – «Стихи», – ответил Тимонин. – «А можете почитать?» – «Пожалуйста»:

«Лес к весне прислушался, позабыв усталость,
заползает зелень дымкой на холмы.
Под корягой скорченной в логове осталось
ледяное блюдце бабушки-зимы».
«А еще?»
«Вода над карнизом
Запенилась в кадке.
Ручей разыскал
Прошлогодние грядки.
Под снежной корой
Не слыхать его звука:
Он греет озябшие
Пальчики лука…»

Пока истопник читал свои стихи, женщина радостно улыбалась, а затем и вовсе заплакала. «И много у тебя таких стихов», – спросила. – «Тетрадей шесть или семь». «Ну вот что, я заслуженная артистка Нина Сазонова. Твои стихи должны знать многие. Завтра в 10.00 я заеду за тобой, возьмем твои тетрадки и съездим в одно место».
Этим местом оказалось издательство «Детгиз». Стихи Тимонина с восторгом слушали все сотрудники издательства, а его директор поэт Лев Смирнов сказал: «Оставьте тетради, будем печатать книгу стихов, а потом издадим еще».
Через несколько месяцев в столичных магазинах появилась книжка стихов «Молодой апрель», которую быстро раскупили. Об обещанных следующих сборниках в издательстве как-то забыли, а Михаил, скромная душа, надоедать стеснялся, скромно жил и продолжал сочинять стихи…

Года через два кто-то подсказал поэту, что в Киеве есть много издательств, которые простаивают из-за отсутствия заказов. А еще и город сильно разрушен, и специалистам-строителям найти там работу с хорошей зарплатой будет несложно. И Михаил уехал в Киев, устроился каменщиком на стройку, усердно трудился, стал бригадиром, и о нем неоднократно писали в газетах. Жизнь стала налаживаться. Он женился, получил двухкомнатную квартиру, родились дети. За ударный труд ему выделили редкую в те времена автомашину «Москвич». Но главное – стихи Тимонин писать не перестал! В Киеве он издал шесть сборников. Коллеги гордились своим бригадиром, его стихи им нравились.

«Я строю дом из кирпичей,
У трапа смолкой пахнут доски.
А у поэзии моей
Фуфайка в глине и известке.

Я с ней на стройке много лет
Решаю сложные задачи.
Мне с облаками кабинет
Дороже первоклассной дачи…»

Все у Тимонина складывалось хорошо, он несколько раз приезжал на автомобиле в отпуск в Яковлевку. Дошли до него как-то слухи, что мачеха его однажды расплакалась на людях, говоря, что, наконец, поняла пасынка, ибо когда-то жестоко и несправедливо изобидела такого красивого душой человека и что ей тягостно теперь жить от этого. Михаила слухи сильно взволновали, и он написал мачехе душевное письмо, прося ее не упрекать себя и не переживать; он ее хорошо понимает и за многое очень сердечно благодарит.

Однажды в выходной день поехал Михаил Алексеевич на машине с друзьями порыбачить на Днепре. Обустроились на высоком его берегу. Стояла прекрасная погода, улов был отменный, и бригадир объявил, что поднимется наверх и начнет готовить уху. И вдруг, походя к «Москвичу» он упал, поднялся, сделал два шага и вновь упал. Друзья бросились к нему, но было поздно – сердце поэта остановилось. Случилось это в 1977 году, Михаилу было 67 лет. Похоронили его на Украине, ставшей для него второй родиной…

Теперь возвращусь к прерванному рассказу об изданном журнале «Атом» кратком сообщении о Тимонине. Тогдашний губернатор Нижегородской области В.П.Шанцев прочитал журнал с рассказом о поэте и его стихи, поразившись их необыкновенной солнечности и поэтичности образов, тонкому пониманию природы и оригинальным рифмам. Пригласив областного министра культуры, Валерий Павлинович прочитал ему несколько стихотворений и дал указание подготовить сборник стихов Тимонина, чтобы познакомить жителей области с творчеством замечательного поэта-земляка. К счастью, оказалось, что А.Л.Ященко доцент кафедры всемирной литературы Нижегородского педагогического университета им. М.Горького давно интересуется творчеством М.А.Тимонина и еще в конце прошлого века скомпоновал сборник стихов, но издать его так и не смог, не найдя средств. Из министерства обратились в университет, там сразу же предложили макет сборника, который, внеся в него некоторые правки и исправив неточности, и издали в 2008 году тиражом 1000 экз. (изд. «Литера»). В.П.Шанцев распорядился книгу в продажу не пускать, а бесплатно разослать ее в школьные библиотеки области. (Историю с выпуском книги я излагаю со слов самого Валерия Павлиновича Шанцева, сказанных им в 2009 году, когда он приезжал в Саров и посетил «Атом»). Обидно, что в школы Сарова этот сборник все же не попал. Да экземпляра имеются в библиотеке им. В.Маяковского. Но этого, разумеется, мало».